Этьен и Надежда

Л.Е. МАНЕВИЧ (крайний справа) – слушатель Высшей школы штабной службы комсостава, 1921 г.

Легендарный военный разведчик Герой Советского Союза полковник Лев Ефимович МАНЕВИЧ (1898-1945)… Имя его стало широко известно благодаря роману Евгения Воробьева «Земля, до востребования» и одноименному кинофильму. Но, как часто это бывает, подвиг как бы заслонил личную жизнь героя – ей фактически не нашлось места даже на семистах страницах романа. А жаль, потому что рассказ об этой «личной жизни» делает образ героя еще многограннее, интереснее, привлекательнее, проясняет ряд моментов в его биографии. Сегодня мы публикуем материал, проиллюстрированный ранее нигде не публиковавшимися фотографиями из семейного архива Маневичей.

     Сразу после завтрака Надя ушла в свою комнату, чтобы переодеться для прогулки. В минувшую неделю в конторе было особенно много работы, и служившая там молодежь решила провести воскресенье на берегу Волги... Но тут на пороге появилась Верочка, Надина гимназическая подруга. Высокая, красивая, с пылающими щеками (видно, бежала всю дорогу), едва войдя в комнату, она быстро заговорила:
     – Как хорошо, что я тебя застала! Собирайся, поедем на митинг, там будет выступать потрясающий оратор!
     – Какой митинг? Куда едем? – удивилась Надя. - Мы на Волгу собрались, отдохнуть...
     – Волга от тебя никуда не уйдет, а вот оратор этот может уехать... Мой дядя слушал его и сказал, что подобного докладчика он никогда не встречал. Поэтому и нам посоветовал съездить.
     – Да куда ехать, объясни?
     – Это совсем недалеко от Самары, на небольшой станции. Сядем на товарный поезд и через двадцать минут будем...
     Ох, как не хотелось Наде ехать слушать какого-то оратора. Но Верочка так просила, что она не выдержала.
     – Ладно, – сказала она, махнув рукой, – едем.
     Когда девушки приехали на станцию, митинг уже начался, и небольшая площадь была почти полна народу. Надо сказать, что вид оратора озадачил Надю: на импровизированной трибуне, сооруженной из ящиков, стоял юноша, похожий на поэта. Длинные темные волосы, стройная, крепкая фигура, серьезный взгляд умных глаз... И хотя на нем были кожанка, сапоги и галифе, выглядел он и в этой одежде весьма элегантно. Говорил он о недавней революции, политике, о дальнейшей жизни нового государства. Собственно, о том, о чем говорили и другие ораторы, которых Наде уже приходилось слышать. Но в его устах все звучало как-то по-другому, и видно было, что каждое слово доходит до сердец слушавших.
     «Действительно, интересно говорит», – подумала Надя. Но как странно он произносит слова, словно иностранец, хорошо изучивший русский язык. Слушая оратора, Надя продолжала разглядывать его. Молодой, не старше их с Верочкой, но, видно, уже немало познал на своем веку, много повидал. Нет, явно этот мальчик, в котором чувствовался твердый мужской характер, нравился Наде.
     – Ну что, пошли? – дернула подругу за руку Верочка.
     – Куда? Почему? – не поняла Надя, погруженная в свои мысли.
     – Митинг кончился, сейчас народ хлынет на станцию, тогда нам не найти свободного места в вагоне!
     На вокзале девушки нашли вагон посвободнее и уютный уголок в нем, и стали ждать, когда поезд тронется.
     «Зря я ушла с площади, - подумала Надя, – надо было подойти к оратору, задать какой-нибудь вопрос... Очень бы хотелось поговорить с этим человеком».
     – Ты что такая тихая? – спросила Верочка. – Тебе что не понравилось выступление этого комиссара?
     – Да нет, просто голова болит...
     И вдруг глаза Нади широко раскрылись: тот, о ком она только что думала, появился в дверном проеме вагона. Он стоял, высматривая свободное место. «Ну иди, иди к нам», – мысленно взмолилась Надя. Молодой человек словно услышал ее призыв и направился прямо к девушкам.
     – Разрешите присесть рядом с вами, – обратился он к ним.
     – Конечно, конечно, – ответили подруги хором и подвинулись, освобождая юноше место.
     – Вы до Самары? – спросил он. – Я тоже. Так что давайте знакомиться. Меня зовут Лев.
     За оживленной беседой незаметно доехали до Самары. И тут молодой человек предложил проводить подруг. Сначала довели до дому Верочку, дальше молодые люди пошли вдвоем. У невысокого забора с маленькой калиткой Надя остановилась:
     – До свидания!
     – Благодарю вас за компанию, – сказал Лев, слегка наклонив голову. И быстро зашагал по улице своей твердой и стремительной походкой.
     В ту ночь Надя долго не могла уснуть, мысли вновь и вновь возвращались к ее новому знакомому, что весьма удивило ее. Дело в том, что мужчины до сих пор мало интересовали девушку, хотя она и пользовалась у них большим успехом. Красавицей Надя Михина не была, но обладала редким обаянием, перед которым не устоял и сын бывшего губернатора, симпатичный молодой человек с хорошим веселым характером. Он долго ухаживал за Надей и в конце концов стал ее женихом... Недавно он уехал по делам в другой город.
     На следующий день, вернувшись со службы, Надя решила заняться стиркой. Надев голубое старенькое платье и ситцевый фартук, повязав голову косынкой, она стала отстирывать заранее замоченное белье. И вдруг в разгар работы в дверь кухни кто-то тихонько постучал. Открыв ее, Надя увидела Льва.
     – Здравствуйте, – сказал он.
     Девушка заметалась по кухне, сгорая со стыда, что молодой человек застал ее в таком виде.
     Лев весело рассмеялся.
     – Да успокойтесь вы, Надя. Вам так идет это милое платьице. Сожалею, что пришел не вовремя, но мне хотелось пригласить вас на прогулку.
     – Я сейчас, я сейчас, – торопливо проговорила Надя. – Подождите меня во дворе на скамейке...
     С этого вечера они стали встречаться каждый день. Иногда проводили вместе несколько часов, иногда, когда Лев был очень занят, несколько минут. Но не видеться друг с другом ежедневно они уже не могли. Надя в последние дни не ходила – буквально летала над землей. Она необыкновенно похорошела, и все это сразу заметили. Спрашивали, что же это с ней произошло. «Приезда жениха ждет», – решили близкие.
     Вначале Надя очень робела перед Львом – этот мальчик, всего на год старше ее, был уже настоящим мужчиной: мужественным, сильным, с большим жизненным опытом, очень образованным. Но держался он просто, и вскоре робость Нади стала исчезать. Однажды она спросила:
     – Левочка, откуда у вас этот акцент?
     Стараясь скрыть улыбку, Лев сделал нарочито огорченное лицо:
     – Это ужасно, я уже думал, что у меня с речью все в порядке. Но ничего, я обещаю вам, что снова стану говорить правильно по-русски.
     — Так вы уже когда-то говорили правильно?
     

...ОН РОДИЛСЯ В НЕБОЛЬШОМ белорусском городе Чаусы в многодетной семье народного судьи. Старший брат его, Яков, член РСДРП, спасаясь от преследования жандармов, эмигрировал в Швейцарию. А через несколько лет друзья привезли туда и самого младшего из Маневичей, Леву, чтобы избавить семью от лишнего рта. Услышав вокруг незнакомую речь, Лева испугался: как же он будет жить в этом городе?

- Я научу тебя говорить и по-немецки, и по-французски, - сказал брат. - С завтрашнего дня ты не должен произносить ни слова ни по-русски, ни по-белорусски. Неделю будем говорить по-немецки, неделю - по-французски.

Это была мучительная, но эффективная методика. Но Лев, имея прекрасную память и отличный слух, оказался способным учеником и довольно скоро (правда, с ужасным акцентом) заговорил на незнакомых языках. В колледже, куда определил его брат, мальчишки умирали от смеха. И тогда он решил, что больше не скажет ни слова, пока не овладеет языками так, как говорят его товарищи. Прошло время, и однажды в класс пришел новый историк. Ничего не зная о молчаливом ученике, вызвал его к доске.

- Он у нас немой, не разговаривает, - закричали мальчишки.

И вдруг "немой" на блестящем французском языке ответил заданный урок. Ребята не поверили своим ушам. Так же прекрасно стал говорить он и по-немецки. Но когда после февральской революции братья вернулись в Россию, Лев обнаружил, что по-русски он говорит хуже, чем на иностранных языках...

Они встречались уже больше месяца, но в дом к себе Льва Надя не приглашала. Тот пытался намекнуть, что ему пора познакомиться с ее родителями, но Надя уводила разговор в сторону. Не могла же она сказать Леве, что сейчас происходит в семье Михиных. А там следовал скандал за скандалом. Когда Надин жених вернулся в Самару, она сказала, что замуж за него не выйдет. С этого все и началось. Жених к родителям, те в ужасе. Посыпались вопросы - почему, отчего...

- Я поняла, что не люблю его, - сказала Надя, умолчав о своем новом знакомом.

- Надюша, если ты не хочешь знакомить меня со своими родителями, то хоть расскажи о своей семье, - попросил Лев.

- Отец у меня фельдшер, дворянин, а мама простого звания. Кроме меня (я старшая), есть еще два брата и сестра. Впрочем, отец у меня не родной - это отчим, но он удочерил меня в раннем детстве, и я очень люблю его.

- А родной что - умер?

- Не знаю, может, умер, а может, гуляет где-нибудь по Парижу.

И ТУТ ЛЕВ УСЛЫШАЛ такую историю.

Молодой богатый барин, владелец большого поместья, горячо полюбил юную красавицу-крестьянку. Девушка ответила ему взаимностью. В результате этой любви появилась на свет Надя. Но жениться на любимой Татьяне барин не решился, и Татьяна вместе с дочкой покинула поместье. Спустя два года влюбился в нее другой дворянин, небогатый и без поместья, зато очень хороший человек и прекрасный фельдшер. Он и стал ее мужем...

- Очень прошу тебя, узнай у родителей, когда я смогу прийти к вам, чтобы попросить твоей руки. Ты же сама понимаешь, что жить друг без друга мы уже не сможем.

- Хорошо, я поговорю сегодня с ними, - тихо сказала Надя.

Было уже за полночь, когда Лев решил наконец лечь спать. Работать в этот вечер он так и не смог, мысли все время вертелись вокруг Нади. Чутье подсказывало, что предложение его не будет принято Надиными родителями. Но он решил не отступать.

Вспомнил, как в гражданскую войну отряд, руководимый им, подошел к селу, где засели бандиты, терроризировавшие окрестные деревни. Приказано было окружить село и уничтожить банду. Но Маневич решил поступить иначе. Кто эти бандиты, размышлял он, те же крестьяне, не нашедшие себе места в этой жизни... Чтобы избежать ненужного кровопролития, он, оставив отряд в лесу, один, без оружия решил пойти в село.

- Если через час не вернусь, - сказал своим, - выступайте.

Прошел час, и бойцы увидели необыкновенную картину - своего командира, идущего впереди, а за ним - ту самую банду, которую они собирались уничтожить.

- Наш командир самого черта уговорит стать ангелом, - сказал пожилой боец.

ЭТУ ИСТОРИЮ вспомнил сейчас Лев, погруженный в мысли о Наде. Если бандитов я смог уговорить бросить оружие, неужели не смогу уговорить Надиных родителей?.. В этот момент в окно кто-то тихо постучал. Открыв его, Лев увидел Надю: в одной руке она держала подушку, в другой - пузатый узелок.

Одним прыжком очутившись во дворе, Лев крепко обнял девушку, затем подхватил ее на руки и внес в дом.

- Пришла, пришла! - радостно повторял Лев, обнимая любимую и целуя ее мокрое от слез, улыбающееся лицо.

- Они сказали, что никогда не разрешат мне выйти замуж за комиссара-безбожника, и что я должна выбрать тебя или их. Я очень люблю их, но жить без тебя не смогу.

Так летом 1921 года Надя Михина стала женой Льва Маневича. Это было самое счастливое время в их жизни. Безмятежные, горячо влюбленные друг в друга, они жили наполненные этой любовью, уверенные, что счастье всегда будет улыбаться им.

Самарская жизнь молодых супругов продолжалась недолго: в середине августа Лев сообщил жене, что его посылают учиться в Москву, в военную академию...

ЭТЬЕН в Берлине

В Москве Маневичи поселились у Якова Никитовича Старостина (запомните это имя) – рабочего-железнодорожника, друга Льва по гражданской войне. В небольшом доме на Бакунинской улице Старостины занимали три проходные комнаты, в которых жили Яков Николаевич с женой Зиной и девятилетней Раечкой. Зина часто болела, так что занимала отдельную комнату. В остальных разместились Маневичи с Яковом Никитовичем и Раечкой. А еще в доме вечно жили беспризорники, которых Зина подбирала на улицах Москвы и отправляла потом в детдома. Шум и гвалт от них стоял в квартире с утра до вечера.
     В такой обстановке трудно было и Льву готовиться к занятиям, и Наде, которая стала студенткой медицинского института. Но молодость и любовь все стерпят – жили семьи дружно и даже весело. Но когда у Льва и Нади родилась дочка Танечка, все значительно осложнилось. Надя стала искать новое жилье. Но никто не хотел брать в дом семью с маленьким ребенком. Наконец она отыскала крохотную комнатушку, в которой и поселилась семья с няней. Комната была настолько мала, что двигаться по ней могли только по очереди. Но настоящее мучение начиналось ночью: на единственной кровати спала няня Нюра, девушка, приехавшая в Москву в поисках счастливой судьбы. Надя ютилась на топчане, сделанном скорее всего из гранита. Танюшка спала в корзинке, а Лев на шинели на полу. Жили впроголодь. Стипендии двух студентов вечно не хватало. Основная еда – свежая селедка, из которой Надя варила похлебку или, если была возможность, жарила на рыбьем жире.
     – Левушка, может быть, надо куда-то пойти похлопотать о нашем жилье, написать высшему начальству? Так жить невозможно!
     – Надик, не мы одни находимся в таком положении, а у начальства и без нас дел хватает. Да и где взять время для ходьбы по инстанциям?
     Однажды ночью, проснувшись на своем «каменном» ложе, Надя села и задумалась.
     – Нет, так больше продолжаться не может, я должна действовать!

Л.Е. МАНЕВИЧ с дочерью (1924 год)

     Утром, когда все разошлись, Надя достала листок бумаги и, сев за маленький перекосившийся стол, принялась писать письмо.
     В нем она кратко, но убедительно изложила, в каких нечеловеческих условиях живут слушатель Военной академии, студентка Медицинского института и их маленький ребенок. В тот же день Надя отправила письмо и стала ждать ответа. Леве она ничего о письме не сказала...
     Ответ пришел недели через две. Распечатывая его, Надя слушала, как бьется ее сердце. Вынула белый листок и вдруг обнаружила, что не может прочесть его: строчки плясали перед глазами, буквы расплывались, ясно видно были только отдельные слова. «Уважаемая товарищ Маневич! Ознакомившись с Вашим письмом, мы пришли к выводу, что изложенные Вами факты выглядят весьма неубедительно...»
     – Неубедительно, неубедительно, – с горечью прошептала Надя и вдруг поняла, что ошиблась. «... выглядят весьма убедительно» было написано в письме. «Поэтому нами принято решение выделить вам новое жилье. О получении ордера Вам сообщат в ближайшие две недели». И подпись – «Председатель ЦИК М.И. Калинин».
     Новое жилье Маневичей было похоже, по их мнению, на царские хоромы: две огромные комнаты в коммунальной квартире в прекрасном старинном доме у Покровских ворот. Этот дом и сейчас выглядит молодцом, словно время и не коснулось его прочных стен. Москвичи хорошо знают его, посещая все эти годы расположенные на первом этаже магазины «Рыба» и «Кулинария».
     Итак, жилищная проблема была неожиданно решена наилучшим образом, но оставалась другая, которая с каждым днем становилась все больше и больше, – тяжелейшее материальное положение, в котором находились Маневичи. Единственный доход семьи – крошечные стипендии двух учащихся, жить на которые четырем людям было просто невозможно. Основной едой по-прежнему оставалась свежая селедка, которую взрослые могли кое-как проглотить, но ребенка же не будешь кормить этой пищей. Чтобы решить эту проблему, Наде пришлось оставить институт и пойти работать. Зарплата ее была маленькой, но все-таки больше, чем стипендия. Теперь можно было селедку иногда заменять и другой едой.
     Как-то Лева радостно сообщил о том, что в академии (теперь она носит имя М.И. Фрунзе) скоро должен состояться праздничный вечер, на который приглашаются также жены и невесты слушателей. Надя грустно покачала головой:
     – Левушка, я не могу пойти на вечер. У меня ведь, кроме этой юбки штопаной-перештопаной и двух кофточек, ничего нет...
     Лев схватился руками за голову:
     – Надик, Надик, прости меня! Как я мог допустить, что жене моей нечего носить. Ведь я даже не замечаю, в чем ты ходишь. Видел только твое прелестное лицо... Какой позор, когда мужчина может допустить такое.

Рая СТАРОСТИНА держит Таню МАНЕВИЧ

     – Где же ты мог взять деньги на мои наряды? Нам на еду не хватает.
     – Ничего, – сказал Лев, обнимая жену, – все будет хорошо, и на вечер ты обязательно пойдешь.
     Утром, глядя в окно, Надя с удивлением заметила, что Лев пошел не на трамвайную остановку, а вошел во двор стоящего напротив дома. Вечером он сообщил жене, что деньги будут и наряд Наде обеспечен. В доме напротив жили две сестры-портнихи, богатые нэпманши, которые как-то пожаловались Леве, что некому им нарубить дров, вот Лев и решил взяться за эту работу. А портнихи обещали не только заплатить за труд, но и сшить его жене платье. Во дворе лежали огромные бревна, которые Льву предстояло превратить в поленья. «За два вечера управлюсь», – решил Лев. Но шли дни, а бревен почему-то не убывало: обрадованные портнихи каждый день доставали из своих сараев все новые и новые.
     Целую неделю, вечер за вечером, работал Лев у нэпманш, пока не расправился со всеми бревнами. Но зато платье получилось замечательным, и Надя, по общему признанию Левиных товарищей, была на празднике самой красивой.
     После оконЧаниЯ академии Лев был направлен в Разведывательное управление Красной Армии, под начало Яна Карловича Берзина. И вскоре Маневич – оперативный псевдоним Этьен - уехал в свою первую заграничную командировку, которая продолжалась около года. Когда вернулся, нашел дочь уже «взрослой девицей» – Тане шел четвертый год. Счастливый отец сразу занялся ее воспитанием: научил кататься на лыжах, поставил на коньки – жили ведь рядом с Чистыми прудами, начал обучать немецкому языку. Словом, отдавал своим девочкам все свободное время, а его у Льва Ефимовича было очень немного. После возвращения из командировки он был направлен на учебу в Военно-воздушную академию имени профессора Н.Е. Жуковского, которую ему предстояло окончить за один год. Возвращался домой поздно, уставшим, и снова приступал к занятиям.
     Но однажды холодным зимним вечером Лев не пришел домой в обычное время. В восемь, десять, двенадцать часов его не было. Надя металась по комнате, не в силах спокойно сидеть на месте. Было уже за полночь, когда она, не выдержав, даже толком не одевшись, выскочила на улицу. Там был настоящий ад. Мороз словно озверел, вьюга выла страшным голосом, ледяной ветер пронзил Надю насквозь. И тут она увидела подъезжающие к дому сани, в которых на соломе лежало что-то похожее на снеговика.
     – Лева? – Надя бросилась к саням и увидела лежащего там обледеневшего мужа. – Что произошло?!
     Оказалось, что Лев Ефимович, помимо теоретических занятий, еще и учился летать, но, чтобы не волновать жену, скрывал от нее это. В тот зимний вечер в самолете оказалось что-то неисправным и он упал – к счастью, в огромный сугроб. Летчик мог бы погибнуть. Но проезжавший мимо на санях крестьянин увидел торчащее из сугроба крыло самолета и спас пилота.

...Советский военный разведчик Лев Маневич начал борьбу с фашизмом задолго до июня 1941 года. Много раз Этьен успешно выполнял специальные задания Генерального штаба Красной Армии в ряде стран Западной Европы. В Италию он приехал под именем Конрада Кертнера, богатого австрийского коммерсанта, владельца процветающей фирмы.
     И здесь случилось то, чего всегда так боялась Надя: Этьен был арестован – контрразведка выследила привлеченного им к работе итальянского антифашиста, тот, не выдержав допросов, выдал его. Однако ни долгие допросы, ни суд ни к чему не привели – Кертнер так и не назвал страны, на которую работал. Его приговорили к тридцати годам лишения свободы. Но даже из заключения Маневич передавал на Родину секретные данные (случай уникальный в мировой разведке), которые получал в тюрьме от своих товарищей по несчастью, итальянских антифашистов, рабочих авиационных заводов.

подполковник Надежда Дмитриевна МАНЕВИЧ

     Сообщение об аресте мужа стало для Надежды Дмитриевны страшным ударом – к этому времени она сама уже работала в Разведуправлении, куда пригласил ее Берзин. Она поняла, что больше уже никогда не увидит своего Левушки. Состояние Нади было таким тяжелым, что врачи и друзья стали опасаться за ее психику. Поэтому возле нее постоянно кто-то находился из близких ей людей. От поездки в санаторий Надежда Дмитриевна наотрез отказалась. А вот поехать в управленческий дом отдыха согласилась – там вокруг были все свои. Спустя годы, когда дочь была уже взрослой, она рассказала ей, как сразу после завтрака устремилась в лес и там, бегая по тропинкам, кричала и выла нечеловеческим голосом...

вручение грамоты о присвоении звания Героя Советского Союза жене и дочери Л.Е. Маневича – 18 марта 1965 года;

     Не один год потребовался Наде, чтобы заставить себя жить без Левушки. Но мысли о нем не покидали ее всю жизнь.
     Много лет провел Маневич в итальянских тюрьмах, затем, после начала второй мировой войны, – в немецких концлагерях. При пересылке туда он воспользовался удобным случаем и поменял имя несуществующего в Австрии Конрада Кертнера – о чем гитлеровцы могли навести справки - на Якова Старостина.
     Под именем полковника Старостина был он известен в Маутхаузене и в других концлагерях Германии. И только умирая в австрийском лагере Эбензее через три дня после Победы, сказал он своему товарищу:
     – Я не Старостин, я – Этьен. Скажи, чтобы не трогали семью. Я ни в чем не виноват.
     ...Много лет назад, когда я работала литсотрудником в военно-теоретическом журнале Генерального штаба «Военная мысль», моим непосредственным начальником была подполковник Надежда Дмитриевна Маневич. Несмотря на почти тридцатилетнюю разницу в возрасте, мы со временем стали подругами и перешли на «ты». А потом моей подругой стала и дочь Надежды Дмитриевны – Татьяна, военный переводчик и преподаватель английского языка.
     С тех пор дом Маневичей стал вторым моим родным домом. Здесь я встречала удивительных людей – мужчин и женщин, работавших когда-то с Маневичем и с Зорге.
     «Известность приходит к разведчику часто посмертно, – писал Константин Симонов. – Так было с Зорге, так случилось и с Маневичем». О разведчике Льве Маневиче написано много статей, выпущено несколько книг и среди них роман Е. Воробьева «Земля, до востребования», сделаны фильмы – документальные, телевизионные, художественный... Но ни одной статьи, ни одной строчки не прочла Надя из того, что было написано об Этьене, не посмотрела ни одного кинокадра о нем – все это было уже выше ее сил...

Татьяна Львовна у могилы отца

     В субботу 21 февраля 1965 года Надя была одна дома, занималась хозяйством, потом села в кресло почитать. Из радиоприемника тихо лилась музыка. Стали передавать последние известия. И вдруг книга выпала из Надиных рук: «За доблесть и мужество, проявленные при выполнении специальных заданий Советского правительства перед второй мировой войной и в борьбе с фашизмом, присвоить полковнику Льву Ефимовичу Маневичу звание Героя Советского Союза. Посмертно».
     Уже более полувека нет в живых Льва Маневича. Тринадцать лет назад ушла из жизни Надя. Они навсегда сохранились в памяти тех, кто знал их или когда-либо слышал об этих замечательных людях. С нами остались их портреты и постоянные воспоминания о подаренной им судьбой необыкновенной любви.