Коммуналки в доме 22 на Покровке
Настали новые времена. В доме, как в калейдоскопе, замелькали картины и действующие лица, обитатели и арендаторы. “Запомнить” их всех не смогли даже всеведущие архивы.
Дом, а вернее домовладение, включающее все строения, как и большинство благоустроенных зданий Москвы, теперь был отдан семьям рабочих и служащих. В разные годы жильцы занимали часть площади в особняке, правый флигель и корпус во дворе. Из архивных документов известно, что в 1936 году в доме и флигелях обитало 185 человек. В отдельных помещениях разместились многочисленные учреждения и организации.
Так своеобразно воплощался известный революционный девиз “Дворцы — рабочим!”. Только жили в плотно населенных коммунальных квартирах совсем не по-барски, особенно в первые послереволюционные годы: не было ни топлива, ни света. В печах и буржуйках сжигали все, что могло гореть,— перила лестниц, мебель, книги. Как тут не вспомнить булгаков-скую Аннушку Пыляеву, “бич дома”. Отведя душу (досталось от нее управляющим на ледяной лестнице: и “треклятые” они, и “косые черти”), отправилась простоволосая Аннушка в свою квартиру топить маленькую печечку паркетом — и спалила огромный дом Рабкоммуну, принадлежавший прежде шикарному богачу Эльпиту. А ведь хотела только чайник вскипятить. И такой “бич дома” можно было встретить, пожалуй, в каждом бывшем дворце, отданном на поругание. К счастью, дом-комод уцелел в ту лихую годину.
Позже, когда жизнь мало-помалу входила в нормальную колею, стали завозить дрова, уголь, мазут. В связи с этим знаменательна тяжба тридцатых годов между жильцами и школой № 21, которая считалась тогда официальным владельцем дома. Местный люд жаловался в Красногвардейский исполком, что школа плохо содержит здание, не подготавливает помещения к зиме, не заботится о ремонте печей и электропроводки. Школьные власти не оставались в долгу и требовали отселить жильцов из предполагаемых классных комнат в заднее крыло одного из флигелей. Районный совет принял воистину соломоново решение: и жильцов отселить, и неотложный ремонт произвести. Починенные печи продолжали служить. Только в пятидесятые годы во дворе построили котельную, и жители наконец избавились от печного отопления.
Вместе со всем народом обитатели коммуналок на Покровке делили и неустроенный быт, и радости трудового подъема, и страхи сталинского режима. Словом, было все. На кухнях хозяйки по 10—15 человек одновременно на примусах и керосинках готовили немудреную пищу. По утрам заспанные жильцы выстраивались в очередь к умывальнику. Позже квартиры пустели — все отправлялись на работу. А в праздничные дни весело отдыхали, развлекались с выпивкой, песнями и плясками под гармонь во дворе бывшего княжеского дворца. Отсюда уходили они на защиту своего отечества, своего дома, но вернуться под его крышу удалось не всем.
После войны жителей дома № 22 начали потихоньку переселять. Кому-то по-прежнему доставались коммуналки, счастливцы же получали отдельные благоустроенные квартиры в районах новостроек. В связи с аварийным состоянием правого флигеля в середине пятидесятых годов из него выселили всех жильцов. Но и в 1962 году в первом этаже главного дома и в другом флигеле все еще находились коммунальные квартиры.